Индустрия детского счастья

Журналист Арина Холина — о том, нужно ли приучать к успеху с пеленок.

Дети — это, безусловно, просто отлично. Особенно если на них можно нажить денег совершенно законно. Каталоги. Реклама. Кино. Если у вас есть ребенок лет трех, который не стесняется камеры, — выжгите ему волосы до белизны, чтобы стал похож на ангела, накачайте ему губы филером (дети без пухлых губ совершенно непривлекательны) и водите его вместо детского сада на кастинги в рекламные агентства, чтобы уже в 11 он мог покупать вам Prada, а вашим любовникам — героин.

В одном из фильмов Саши Барона Коэна, «Бруно» (2009), есть документальная сцена, где герой, псевдомодный австрийский журналист, собеседует матерей детей-моделей. Речь идет о малышах лет трех. Выдуманный Бруно якобы усыновил черного младенца («у Анжелины есть такой, у Мадонны есть, Бруно тоже хочет»). И он собирается снять видео со своим новым приобретением.

Бруно: «Мы сделаем типа религиозную тему, где мой ребенок будет распят, как Христос. Хотя мой малыш и черный, но это круто, правда? Итак, нам нужно двое разбойников, так, рядом с моим малышом. Вы не будете против, если вашего ребенка распнут рядом с моим?»

Мать № 1: «Отлично, я не против, если его повесят рядом с ним на кресте».

Б: «Ваш ребенок не будет против пчел, ос, шершней?»

Мать № 2: «Джордж на всё согласен».

 Б: «Один щекотливый вопрос. Сколько она весит?»

Мать №1: «Около 11 кг».

Б: «А она может похудеть на 4 кг?»

Мать № 1: «Надо сбросить за семь дней... Да».

Б: «А если она не будет терять вес, вы согласны сделать липосакцию?»

Мать № 1: «Как крайняя мера. И если она не похудеет, это придется сделать».

Б: «Фантастическая новость! Мы выбрали вашего ребенка на роль фашистского офицера. Он будет катить еврейского ребенка в печку. Поздравляю! Как ощущения?»

Мать № 1: «Отлично!»

Это всё реально.

Трепетные матери водят крохотных детей к пластическим хирургам, чтобы те увеличили им губы. Держат на строгих диетах. Водят в солярий. На искусственный загар. Дети становятся похожи на крупных кукол Барби.

Точно так же, как фото жертв пластической хирургии, эти снимки с детских конкурсов красоты ходят по интернету — наш новый виртуальный цирк уродцев. Маленькие девочки в таком слое грима, что уже не похожи не только на детей, но и на людей.

В России и Европе всё не настолько безумно (визуально), но уже сами условия конкурса — выбор самой хорошенькой девочки — создают вовсе не полезную детям истерию. Тщеславные мамаши, которые надеются превратить ребенка в банкомат, терзают и муштруют своих дочек (в основном) и сыновей так, что те уже в 10 лет приобретают как минимум депрессию.

Всем известен пример актрисы Дрю Бэрримор. Еще ребенком она появлялась в «Студии 54» (самом богемном клубе Нью Йорка), начала курить сигареты в 9 лет, пить — в 11, курить марихуану — в 12, а нюхать кокаин — в 13.

Конечно, не все дети-суперзвезды заканчивают в реабилитационных клиниках. И даже не все модели, которые начинали с рекламы подгузников, тратят остатки гонораров на психиатров. Мила Йовович жива-здорова, несмотря на то что стала известной в 13 лет благодаря скандальной съемке Ричарда Аведона, где девочка-подросток отрабатывает более чем сексуальный образ.

Снимки Милы вызвали миллион дискуссий на тему эксплуатации подростковой сексуальности в рекламе. Но они же убедили самых обычных мамаш в том, что чем моложе, сексапильнее и раскованнее девочка, тем больше можно на этом заработать.

Мила начинала в девять лет. В наши дни критической возраст — три года.

Дети — это бизнес. Они продают памперсы, детское питание, детские шампуни, мебель, одежду и т.д. Огромная индустрия, которой нужны хорошенькие, управляемые детишки. Дрю Бэрримор, между прочим, получила первую работу в 11 месяцев.

Поэтому французский сенат и проголосовал за запрет конкурсов красоты для детей.

И дело не только в том, что «подобные конкурсы вызывают к детям интерес как к сексуальным объектам». А в том, что эксплуатация детского труда вообще-то не очень легальна. Даже если труд такой «гламурный», как съемки в коммерческом видео. На самом деле не очень большая разница между участием в рекламе мыла или каторгой на потогонной фабрике. В итоге одно и то же: кто-то наживается на детской беззащитности и лишает их детства.

На самом деле все эти конкурсы — это только верхушка огромной индустрии, которая поглощает детей с самых ранних лет. Спортсмены. Музыканты. Умереть во имя.

Полина Осетинская, пианистка, которая была известным еще в СССР вундеркиндом, написала очень страшную книгу «Прощай, грусть!» — о том, как ее с самых ранних лет дрессировал отец, чтобы сделать мировую звезду. Полину я давно знаю лично. Как и ее отца. Я видела, с каким трудом она выкарабкивается из своего прошлого и каких трудов ей стоило зацепиться за что-то иное, за светлое в своей жизни.

 Это странно, что успех должен даваться с таким нечеловеческим трудом. Что он должен лишать тебя не только детства, но и жизни.

Когда я нечаянно смотрю футбол (например) или вижу какого-нибудь исполнителя вроде Евгения Кисина или той же Осетинской, то думаю не об удовольствии, которое они мне доставляют, а о том, сколько лет их жизни оно стоило.

Честное слово, это того не заслуживает. Пусть спортсмены будут хуже, а музыканты — менее виртуозными, но я не буду видеть кровь на их пальцах. И мне будет достаточно видеть своего счастливого ребенка, а не этих пупсиков из рекламы сухого молока, которые делают работу, способную довести до обморока и взрослого человека. Мало того — я не хочу, чтобы настоящие дети были на них похожи. Потому что это — неправда. Дети должны орать, плакать, капризничать и доводить до безумия. Просто потому, что ничего идеального не бывает — и это надо уже понять всем взрослым и всем родителям.

 

Источник: Известия